♥
Irgendwann schließt sich der kreis

rhcp записали фантастический альбом. я не могу вспомнить, когда я испытавал последний раз такой восторг от сочетания лирики, ритмики и музыки. фли вновь так проговаривает слова, словно проверяет их на прочность. странно, что в этом стиле ещё можно сделать что-то подобное. практически каждая песня обладает какой-то своей собственной энергетикой, в то время как на предыдущих альбомах таких песен было всего 2-3. лучший альбом мая.
естественный отбор в моей жизни вновь усиливается. ignore становится самым простым способом выбросить негатив. осталось набраться сил и почистить ленту от воспоминаний. жаль, что некоторым из них совсем мало времени.
когда я вчера гулял по лубянке за ручку с очаровательной r&b’шницей, прячась от дождя под одним зонтиком и удивляясь такому дикому количеству милиции, я и подумать не мог, что на самом деле происходит. весь вечер читал впечатления очевидцев и смотрел фотографии с первого московского «гей-парада». нет слов. что за чертовщина происходит с этой страной?

«Удиви меня». Небо вечерами становится багряно-красным. Аэростаты учат смотреть на музыку с другого угла. А я учусь делить на три то, что раньше делил на два.

I guess that
I must have loved you more than I ever knew
My would is
empty now cause it don’t have you
And if I had just
one more chance to wind your heart again
I would do things
differently but what’s the use to pretend

По «Культуре» показывали «Любовь в двадцать лет» (L’amour à 20 ans) — пять историй о любви от пяти режиссёров из пяти стран на пяти разных языках. Франсуа Трюффо снял продолжение «400 ударов» — новеллу «Антуан и Колетт», в которой повзрослевший Антуан, работающий на фабрике грампластинок, робко и наивно пытается начать роман с очаровательной ровесницей. Сцена в кинотеатре, когда Антуан неудачно её целует, настолько трогательна и искренна, насколько, в принципе, возможно снять сцену поцелуя в кино.
Ренцо Росселлини рассказал странную историю сложных взаимоотношений богатой красивой женщины, молодого человека, оказавшегося за её счёт в высшем обществе, и его молоденькой возлюбленной. Смотрится вся эта итальянская мелодрама весьма странно.
Японец Шинтаро Исихаро снял, наверное, исторически первый j-horror про фабричных рабочих и мёртвую девушку. Весьма жутковатый, но необычный трэш.
Марсель Офюльс представил Германию историей о молодом журналисте, объездившем весь мир, и юной домашней девушке, случайно от него забеременевшей. Журналисту не удалось уговорить девушку сделать аборт, и теперь он — счастливый отец и любящий муж. Заканчивается всё тем, что герой уезжает в четырёхмесячную командировку, а на экране застывает первая семейная фотография.
Завершает проект бесподобная по тонкости и красоте история Анджея Вайды о сорокалетнем ветеране войны, неуклюжем и близоруком, спасающем в зоопарке маленькую девочку из вольера с белыми медведями. Юная девушка, ставшая этому свидетелем, забывает о своём трусливом дружке и уезжает с ветераном на стареньком велосипеде к себе домой. На вечеринке, устроенной в квартире девушки, студенты спрашивают неудачливого героя о том, приходилось ли ему ещё совершать подвиги и у того невольно всплывают в памяти трагические воспоминания времён войны. Позднее, во время игры в «жмурки», ему и вовсе мерещится сцена, когда он так же, с повязкой на глазах, стоял, вместе с другими пленными, перед фашистами и слышал, как убивают его товарищей. Эхо войны не даёт зародиться возможной любви. Вайда создал объёмную, наполненную разноплановыми образами историю о непонимании между поколениями, которых разделяет всего два десятка лет.
Между историями, сменяясь, мелькают фотокарточки, на которых запечатлены моменты жизни героев, — всё это происходит под нечеловеческой красоты мелодию, в которой каждый раз слова звучат на новом языке.
Преподносит мне ещё жизнь такие вот приятные подарки. Чудесный вечер.

D-e-s-p-a-i-r
история не стой на нас
забудь следы воздушных трасс

Время похоже на реку: то спокойное, утомляюще-неспешно текущее; то стремительное, взрывающееся в сотнях водоворотов.
Суббота. Утро. Новая стрижка, посиделки у фонтанчика, прогулки с фотоаппаратом по ботаническому саду, незнакомые районы Москвы.
Вальяжное воскресенье, сон до середины дня и телефонные разговоры.
Сумасшедший понедельник с кучей неожиданно выполненных дел и красивой статьёй о красивой актрисе, написанной на пару с приятным интернет-собеседником.
Я часто ловлю себя в последнее время на мысли, что жизнь — она единственная и она постоянно сокращается. Что каждый прожитый день (а ведь ещё недавно я мерил всё в часах) — это упущенная возможность, потерянный шанс. Хочется уйти из дома и прыгнуть с парашютом, незаконно пересечь границу и поселиться на берегу Тихого океана, встречаться с новыми людьми и делать глупости.
Я постоянно влюбляюсь и совершаю в жизни ошибки, исправить которые может только чудо. И чудеса происходят! Мне жаль, что я не успеваю уделять людям, которым я дорог, время. Мне жаль, что мне приходится разрывать отношения и терять связь с людьми. Я часто испытываю чувство одиночества в последнее время. Но мне кажется, что это временно. Всё будет хорошо.

і цей небесний Сахалін
мов пластилін в моїх руках
над однією із країн
твій теплий голос
злітає наче птах

Garçon à la pipe (Pablo Picasso, 1905)

Open to everything happy and sad
Seeing the good when it’s all going bad
Seeing the sun when I can’t really see
Hoping the sun will at least look at me

Focus on everything better today
All that I need and I never could say
Hold on people that slipping away
Hold on people that slipping away

Прошедшая ночь многое изменила в моей жизни. Часть людей, давно уставших от меня, больше никогда обо мне не услышат. Часть людей, от двуличности которых устал я, тоже вряд ли имеют шансы на общение со мной. Контакты удалены, пути назад нет.
Спасибо всем, кто был искренним со мной в последнее время. Теперь многое станет по-другому.
Не принимайте всё это близко к сердцу и не пытайтесь удержать то, что вам не принадлежит.
p.s. Давно я не слушал по утрам альбом п.м.м.л.

Токката и немножко нервно

Сегодня первый раз был в «Фитиле». Справа от входа в здание расположен какой-то странный ресторан, слева — кинотеатр, в котором не принято, по-моему, проверять билеты. Зал приятный, но абсолютно пустынный, даже необычно было смотреть относительно новый фильм в таком одиночестве. Показывали «Моё сердце биться перестало» Жака Одиара.
Его прошлый фильм — «Читай по губам» — неровная история про некрасивую неудачливую секретаршу и брутального преступника, нашедших счастье в садо-мазо любви — мне показался слегка натянутым и шаблонным. Хотя в нём можно было увидеть страсть режиссёра к жестоким мужчинам и красивой музыке.
De batter mon couer s’est arrêté начинается в каком-то совершенно беспощадном ритме: субтитры не успевают за ошеломляющей красоты и скорости французской речью; главный герой то куда-то едет на машине, двигая в такт головой играющему в салоне техно, то несётся куда-то по улице, слушая техно уже в больших серебристых наушниках Sony, а затем вдруг разносит вместе с напарниками бейсбольной битой окна и мебель в каком-то доме, борясь таким образом с нелегально вселившимися эмигрантами. Тома (Роман Дюри) живёт в этом бешеном ритме постоянно. Продолжая дело отца он совершает сделки с недвижимостью (роль основного инструмента здесь играет не офисный компьютер, а вышеупомянутая бита); следуя воле покойной матери он, спустя двадцать лет, вновь начинает брать уроки фортепиано у симпатичной китаянки, не понимающей ни слова по-французски; в перерывах решает проблемы своего отца — толстого неприятного старика, падкого до красивых женщин, которого не держат за человека ни французы, ни русская мафия; и заводит роман с подругой своего напарника. Не выдерживая такого ритма, Тома часто срывается: больнее всего он переносит неудачи в музыке. До прослушивания у бывшего импресарио его матери, желающего сделать из Тома профессионального, дающего сольные концерты, пианиста, остаются считанные недели, а адажио Тома по-прежнему звучит сухо, а токката оказывается бездушной. Тома срывается, бьёт по клавишами, кричит на китаянку, посылает к чертям своих компаньонов, называет новую подружку отца шлюхой — нервы — вот основной мотив фильма.
Нервный Тома удался Дюри абсолютно, это высшее актёрское мастерство. Он сыграл человека на пределе, не останавливающегося ни на секунду, бегущего вперёд, падающего и снова поднимающегося, вновь падающего — истинное сумасшествие в умопомрачительном ритме. «Пальцы» — так назывался фильм Джеймса Тобака, римейк которого снял Одиар. На пальцах в фильме делаются потрясающие акценты — от пальцев Тома то беспомощно несущихся по клавишам, то сжимающихся в кулак и наносящих сокрушительный удар очередной жертве; до пальцев фортепианного гения в чёрно-белой телевизионной хронике.
От фильма буквально захватывает дыхание: дикое чередование эмоциональных фортепианных репетиций и жестоких кровавых сцен придают этому нео-нуару какое-то трудно объяснимое словами очарование.
После привычных для кинотеатров высокобюджетных ярких картин со множеством спецэффектов, эта сумасшедшая нервная история трогает не визуально или интеллектуально, а прямо в область сердца. Давно забытое ощущение, знаете ли.