It’s been a hard days night.
Липкая накатывающая безысходность вновь погружает меня в безбрежную реку странных размышлений. Я, словно лучик света, попавший в сферу с одним-единственным отверстием, бьюсь внутри об угнетающе чёрные стенки с ничтожной вероятностью вырваться наружу. Гнетущая тишина улицы, необратимый ток времени, молчащий или бессовестно врущий телефон — всё действует катализатором на предательски расшатанные нервы. Что будет дальше? Знаешь, я запутался…
Позвони мне.

Я шёл сегодня на The Libertine с двумя вопросами: похожа ли песня Without You I’m Nothing на фильм своим настроением и правда ли, что всё это утомительно и скучно?
Чёрто-с-два! Начиная со вступительного монолога и до самого конца, ты словно прикован глазами к экрану. Депп фееричен как никогда, наверное, он просто не умеет играть плохо. Эстетика разврата показана безупречно, изящная линия сюжета перетекает от иронии к трагедии, ни разу не заплетая в пошлость. Музыка Наймана шлифует некоторые сцены до совершенства: театральные уроки Уилмота — это что-то из разряда вечного. Актёрам, костюмам, туманной эстетике довикторианской Англии хочется аплодировать. Спокойно смотреть в финале на умирающего Деппа невозможно, эта сцена оставит равнодушным только законченного циника. А песня Placebo — да, чертовски похожа по настроению. И в этом тоже есть какая-то магия. Do you like me now?

I’m unclean, a libertine
And every time you vent your spleen,
I seem to lose the power of speech,
Your slipping slowly from my reach.
You grow me like an evergreen,
You never see the lonely me at all

Опять мой мир парализовала одна-единственная песня, мотивы и интонации которой, давно вышли для меня за рамки, установленные её авторами.
Весна — это что-то волшебное, абсолютное. И ещё… А, ладно. Forget.

Я — ничто. Я тень, фантом, потерявшийся в бесконечности бюрократических проволочек. Я — тишина телефона, на который никто не звонит, я безмолвие близких людей. Меня просто нет.
Зато у меня есть две книги Андрея Плахова и я был на Годаре. А это уже не так мало.
C’est la vie.

«Черновики» Саши Васильева — наверное, один из самых искренних альбомов в русском роке. Хотя это, скорее, не рок, а chanson — пронзительные стихи под акустическую гитару. Перепевая лучшие из старых песен («Бонни и Клайд»), Бродского или Гребенщикова — Васильеву в любом случае удаётся в каждой раскрыть какую-то сюрреалистичную магию, собственную энергию. Это ощущение — когда слушаешь эту пластинку — из разряда тех ощущений, когда где-то в кафе или на улице ты слышишь какую-то незнакомую, но берущую за душу мелодию и эти разлетающиеся в безысходность звуки отрывают тебя от реальности и метафорически сбивают с ног своей пронзительностью.

Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав,
к сожалению, трудно. Красавице платье задрав,
видишь то, что искал, а не новые дивные дивы.
И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут,
но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут —
тут конец перспективы.

Lost in Translation можно пересматривать бесконечно: гармоничный, успокаивающий тон диалогов сменяется сумасшедшей атональной музыкой; кадры невероятно фотографичны и удивительным образом передают мотив непонимания и предопределённости. И Йоханссон просто бесподобна. Как можно так снимать? Магия.
Сегодня впервые в жизни играл на ударных, на электрогитаре и пел :). Это невероятно сложно психологически взять и вступить в песню. Особенно, если слышишь её чуть ли не впервые в жизни. Фил всё-таки талантливый. Вообще, сравнивая записи UFOR и Sunskin Taste просто поражаешься: как эти абстрактные импровизации переросли в гениальные Nightly, Lovely bitch или White.
Впереди опять какая-то неестественно загруженная неделя. Если не схожу во вторник на À bout de souffle, буду долго на себя злиться.

I am tired, I am weary
I could sleep for a thousand years
A thousand dreams that would awake me
Different colors made of tears

Стас Барецкий & EU — объективно, самое значимое, что произошло с авторской песней за последние годы. Внушительная внешность напрочь отбрасывает сравнения со Шнуровым, минималистичная электроника «Игрушек» выводит этот проект на какую-то недостижимую, тонко-осязаемую высоту. Одна только песня «Осенние краски» продирает сознание как первоклассный самогон. Как правильно заметил Барецкий: «К нам на концерт ходят ботаники в очках с двумя высшими образованиями… думаю, они тянутся к этой правде жизни, потому что они её не знают, им бы хоть откуда её узнать, понимаете?» Это что-то такое исконно русское, как Шишкин или Толстой.
Забил сегодня всё на свете. Градусник настроения колеблется около нуля. Нужна инъекция искусства.

Осенние краски,
Бутылка к обеду,
Мне хочется ласки,
Я к матери еду.

Reservoir dogs из разряда тех фильмов, что можно по многу раз пересматривать, а пересмотрев, хочется просто молчать или курить. Даже если ты не куришь.

— Я никого не хочу убивать, но если мне надо выйти и ты мне не даешь, так или иначе, я тебя с дороги уберу.
— Такая же херня. Сесть на десять лет или ёбнуть какого-нибудь тупого пидора — тут и думать нечего.

Лучший фильм Тарантино и один из самых жестоких фильмов вообще. Очень помогает положить хуй на все эти ёбаные жизненные проблемы.

Я захлёбываюсь в эмоциях и легко могу заплакать, я могу бесконечно слушать один-единственный альбом и больше всего на свете хочу посмотреть Capote.
Я поражаюсь человечности некоторых людей и злюсь на wrong spring, давящую ледяной метелью, я эмоционально воодушевлён происходящими со мной событиями и у меня не укладываются в голове некоторые личные трагедии.
Я роним и восприимчив, зачем-то избирателен в общении, и чертовски не уверен в завтрашнем дне.

((А порой я хочу кричать))

we’re sewn together
she’s born to mesmer
beside I stride her
I die inside her